Сочинский орнитолог Александр Дворецкий: Мазут закончится, а птицы у меня - никогда

Если спросить известного сочинского орнитолога Александра Дворецкого с чего началась его любовь к животным — он ответит, что у этой любви нет начала, потому что она была с ним всегда. Корреспондент ИА SochiMedia поговорил с Александром Парфирьевичем (его отца звали Парфирий— прим. ред.) и узнал, как он помогает пернатым, сколько птиц находится на его попечении, почему орнитологический парк в Имеретинской низменности пока остается нереализованным проектом, и как будет выглядеть Центр по спасению птиц, который орнитолог планирует открыть в ближайшее время.

Несмотря на то, что мы с Александром Парфирьевичем беседуем тет-а-тет, в разговоре участвует еще несколько персон. Кенар Кеша, как будто ревнуя к тому, что хозяин отвлекся на кого-то еще, начинает громко заливаться трелями. К нему присоединяется жако Гоша, который внезапно начинает мяукать.

— Нахватался где-то, подхватывает моментально, — смеется Александр Парфирьевич. — Всегда предупреждаю гостей, чтобы не ругались нехорошими словами, даже шепотом — услышит, и будет потом ругаться тоже.

1 / 3

Александр Парфирьевич пытается угомонить своих подопечных, но смолкают они ненадолго, после чего начинают "разговаривать" с новой силой. Впрочем, орнитолог к этому давно привык. Птицы и животные окружают его буквально с самого рождения.

— Если вспоминать, когда я увлекся животными — память уводит в глубокое детство, и возникает ощущение, что я с этим просто родился, — рассказывает Александр Дворецкий. — Когда пересматриваю старые фотографии, где мне два года, я уже с ягненком стою. Когда был маленьким — жучка нашел, и своей подружке Вале дал его посмотреть. А она ему крылышки поотрывала. На меня тогда ситуация такое сильное впечатление произвела, что на всю жизнь я это запомнил.

1 / 3

В четыре года маленький Саша уговорил маму купить ему пару волнистых попугайчиков. До этого были жучки, стрекозы, котята и собаки. Но в тот момент, когда в его жизни появились птицы, остальная живность ушла на второй план — так "рождался" будущий орнитолог. После той пары попугайчиков он вырастил около восьмидесяти птиц, и понял, что это любовь на всю жизнь.

1 / 3

— В пятом классе увлекся голубями. Облазил все чердаки в Хосте. Умудрился остаться в школе на второй год. Понял, что если так буду себя дальше вести, из меня орнитолога не получится. Перешел в другую школу и стал отличником. Пришлось учиться нормально, чтобы "сделать себя". Потом поступил в университет, занимался спортом. Ну, а после университета устроился в совхоз "Южные культуры" и загорелся идеей организовать орнитологический парк, — делится Александр Парфирьевич.

1 / 4

По инициативе орнитолога парк был создан и существовал вплоть до середины 90-х. Когда Советский Союз распался, финансирование прекратилось, и в 1995 году парк ликвидировали. После этого Александр Парфирьевич инициировал создание орнитологического парка в Имеретинской низменности. Но там все пошло не так, как он планировал.

— Я хотел собрать коллекцию птиц мира, чтобы показать их многообразие. Любить можно только то, что ты знаешь. То, что не знаешь — любить невозможно. Поэтому детям важно показывать и рассказывать, как все в мире устроено. Насколько велик мир, насколько он интересен. И что есть удивительные существа, которые не изучены до конца — в морских глубинах, в джунглях. Где угодно можно найти совершенно уникальные творения природы, которые необходимо исследовать.

Но финансировать создание орнитологического парка, который запланировал Александр Парфирьевич, никто не стал. С его слов, ответственные лица посчитали, что раз парк именуется как “природный”, то и дополнительные вложения в него не требуются — мол, природа сама разберется. Но специалист уверен, что строительство олимпийских объектов нанесло ущерб природной территории, который требуется компенсировать. И чтобы в орнитологическом парке жили птицы — именно человек должен создать для этого подходящие условия.

— Сейчас там живых птиц нет, лишь стоят аншлаги с их описаниями. А ведь Сочи уникален тем, что расположен между горами и морем. Здесь проходит миграционный полет птиц из Европы. Осенью они летят на зимовку, а весной обратно. И это происходит, условно говоря, на узенькой полосочке. Дикие птицы, если видят на озере одомашненных собратьев, к ним подсаживаются. У пернатых уменьшается фактор беспокойства в этом случае. Когда мы начинали работать — видели пеликанов, кружившихся над водоемом. Они делали несколько кругов и улетали дальше. Память генетическая у птиц есть, они знают, где можно остановиться. И даже когда Олимпиада закончилась — серые журавли садились именно в этом месте. И очень много других краснокнижных птиц. А сейчас эти территории для них выпадают, — констатирует Александр Дворецкий.

Устав биться за создание в Сочи полноценного орнитологического парка, Александр Парфирьевич сосредоточился на другой, не менее значимой задаче — спасении и реабилитации птиц, попавших в беду. Лечить пернатых он начал еще в юности. С того момента и до сих пор он делит свой дом с сотнями птиц, которым требуется медицинская помощь и уход.

1 / 3

Сначала он лечил их в своей сталинской "трешке". Затем обменял жилплощадь на барак с небольшим участком земли, где смог разместить вольеры. Но полноценно работать сейчас там невозможно — на участок сошел сель, образовав 20-метровую яму. Из-за этого лаборатория орнитолога, где он оперировал птиц, буквально повисла в воздухе. Яму можно было бы зарыть, но есть юридические нюансы, которые пока не дают это сделать. Поэтому Александру Парфирьевичу приходится еще и снимать небольшую однокомнатную квартиру, где он и принимает птиц каждый день, оперирует, насколько позволяют условия, и содержит пациентов, которые требуют пристального внимания. В общей сложности в квартире и на полуразрушенной территории сейчас находится почти 300 пернатых бедолаг.

1 / 4

— Вчера я корректировал прикус у кореллы, сегодня принесут птичку, которая яйцом не может разродиться, буду доставать. Две цапли сейчас на реабилитации, принесли истощенных. Процентов семьдесят диких птиц я возвращаю в природу — недавно выпустил сову неясыть кавказскую и ушастую сову. Но есть много птиц, не имеющих возможности вернуться в природу, их приходится брать на пожизненное содержание. Например, сокол чеглок, у которого сухожилие повреждено. Его выпустить в природу невозможно, потому что соотношение "хищник-жертва" очень тонкое. Ему необходимо догонять свою добычу, а в среднем из десяти попыток по статистике только две удачных. Если он раз, другой не догонит, то начнет слабеть и еще хуже охотиться. И тогда такая птица не выживет.

1 / 2

В домашнем орнитарии Александра Парфирьевича есть место и для горлиц, и для попугаев, и для голубей. Помимо сокола чеглока здесь живет его собрат сокол пустельга. Есть вьюрки, зяблики, экзотические попугаи, и множество других птиц. Помимо работы, которую Александр Парфирьевич каждый день проводит дома, он постоянно помогает волонтерам, спасающим замазученных чомг и консультирует их по возникающим вопросам. Главная задача, которую сейчас ставит перед собой орнитолог — открыть Центр по спасению птиц и других животных.

— После трагедии с мазутом нашли очень много пострадавших от нефтепродуктов птиц — за два месяца почти 400 пернатых мы почистили. Но, понимаете, мазут когда-нибудь закончится, а у меня птицы не закончатся никогда. И на балконе десятого этажа, буквально, на коленке реабилитировать их — это не очень здорово. А в Центре по спасению птиц и других животных мы сможем и лечить, и экологическим просвещением заниматься. Мы нашли территорию в 35 соток в Хосте, сейчас просим администрацию города выделить нам участок. Было бы интересно сделать все в нашем сочинском стиле — с корягами, камнями, и разместить вольеры с птицами. Дендрология всегда была неотделима от орнитологии, это единый комплекс.

Пока решаются вопросы по предоставлению земли для Центра по спасению птиц, Александр Парфирьевич оборудует центр реабилитации для пострадавших от мазута чомг. Орнитолог приобрел тепличные модули, и в ближайшее время планирует установить временное сооружение. Здесь повесят инфракрасные лампы, установят водоем, в котором чомги смогут сами охотиться. Таким образом, реабилитировать птиц и готовить их к выпуску в природу будут более основательно.

1 / 4

Все необходимые документы на получение земельного участка и открытия Центра по спасению птиц и других животных Александр Парфирьевич вместе с сыном Юрием уже направили в городскую администрацию. Теперь судьба крылатых и обретение ими нового, комфортного для жизни и реабилитации дома, зависит только от чиновников, которые обещают утвердить проект в ближайшее время.

Сочинский орнитолог Александр Дворецкий: Мазут закончится, а птицы у меня - никогда

Пострадавших от мазута птиц выпустили в Сириусе в естественную среду

В цепких лапах мазута или как волонтеры в Сочи спасают пострадавших птиц

Проблему оползней в Сочи будут решать с привлечением ученых